Автор: Георгий

Доверчивому жить сейчас непросто.

Не просто тем, в ком вирус – доверять.

Для них давно исчез правдивый остров.

Их ложью наслаждаются марать.

Куда ни глянь, словесные посылы

с набором зарисовок на обман.

И трудно устоять пред ложной силой.

Глаза грызёт бессовестный туман.

Используются лживые рецепты

с единственным названием – лапша.

И нет, порой, спасительной зацепки,

чтоб сделать от соблазна первый шаг.

Мы что-то в воспитании упустили,

надеясь вновь на выбранную власть.

Мошенники по свету расплодились.

Коррупция в России разрослась.

Весенним дыханьем повеяло вдруг.

Ручьи оглашают окрестности звенью.

На небе сияет божественный круг,

а воздух пропитан людским откровеньем.

Без боя сдалась озорная зима,

припрятав в запасник пургу и метели.

В тепле оживилась природа сама.

Почуяв движенье, скворцы прилетели.

Приятной надеждой украсилась жизнь.

Душевный порыв указал на цветенье.

С весенним приходом за счастье держись.

Смелее в любовь выбирайся из тени.

Не будите медведя до прихода весны.

Не травите его бесконечным наскоком.

Не боится он вашей былой крутизны.

А проснётся, тогда зашибёт ненароком.

Не хотел он рычать, призывая к добру.

И с надеждой искал путь к всеобщему миру.

Но восставший нацизм расчехлил кобуру

и пошёл на восток по указке вампира.

И трясётся от взрывов родная земля.

Та земля, что пропитана русскою кровью.

Пожирает просторы нацистская тля

под взывания запада — ешь на здоровье.

И подобные вопли сильнее слышны.

Но они обойдутся взывающим боком.

Не будите медведя до прихода весны.

Не травите его бесконечным наскоком.

Когда закончится февраль,

любовь по-новому взыграет.

Не зря же сердце замирает

и льётся стих из-под пера.

Слабо дыхание весны,

но слышно музыку капели.

Кружат над парком свиристели,

кусты рябин обнажены.

Искрит открытая вода

в лучах полуденного солнца.

И чайки – важные персоны,

не поспешают никуда.

Почуяв робкое тепло,

набухли почки у сирени.

Подснежник выбрался из тени,

ему под снегом повезло.

И пусть на улице февраль,

весна уже не за горами.

Пора прощаться с холодами

и провожать их ветром вдаль.

Я ощущаю рук твоих тепло.

От них исходит магия блаженства.

Нет ничего нежней объятий женских.

А нежность страсть вливает в мою плоть.

Ласкай меня, мой птенчик озорной.

Не отпускай до полного томленья.

Тебе дано сверять сердцебиенье 

с моей открытой чувственной волной.

Туман укрыл родную землю,

вдохнул весенний аромат.

Зима под серым пледом дремлет,

не видя розовый закат.

Играют первые капели

пока не слаженный мотив.

Пейзаж без яркой акварели

не вызывает позитив.

И всё же мысли греют душу –

весна прижалась к февралю.

Природа чаще будет слушать

признанье – я тебя люблю.

И станут птицы отзываться

на наши добрые мечты.

И будут чувства раскрываться

как возрождённые цветы.

Пробьёт лирический огонь

густой туман забвенья.

И свет читательских окОн

прибавит вдохновенье.

Польются искренней строкой

восторженные рифмы.

Желанье выйти на покой

в душе не повторится.

Идёт от сердца у меня

строфа и та, и эта.

До дней последних буду я

нести свой крест поэта.

Великий сын великого народа.

Его пером писал красавец Аполлон.

И потому звучат призывно его оды.

К его стихам шагают люди на поклон.

Поёт, как прежде, пушкинская лира.

Её безнравственной попсой не заглушить.

Он – достояние восторженного мира

от мега-центров до бревенчатой глуши.

Любовь к поэту глубока и неизменна,

Она в сердцах душевным пламенем горит.

Его наследие свежо и современно.

С ним поколения сверяют каждый штрих.

Петербургу крылом помахала весна,

растопив в феврале залежавшийся снег.

Александровский парк отошёл ото сна.

День с метро начинает свой дивный разбег.

Потянулись детишки в родной зоопарк,

там великое множество разных зверей.

Вслед за ними поток одиночек и пар

к Петропавловке торит дорогу скорей.

А под вечер огнями манит мюзик-холл,

и к подъезду театра спешит театрал.

Александровский парк сознаёт свою роль

и гостям предлагает вечерний астрал.

Мой друг давно покинул этот свет,

но я общаюсь с ним через письмо.

Уйти из жизни, не простившись, он не смог.

Я с благодарностью храню его привет.

Привет, мой друг, мой закадычный верный друг –

его слова сегодня трогают до слёз.

И, как всегда, за ними следовал вопрос –

как ты живёшь, не растерял ли юмор вдруг?

Не растерял, вот только в сердце слышен сбой.

Душа безмолвствует и в памяти пробел.

Но прочитав письмо, я вновь помолодел.

Всплывают виды с нашей общею судьбой.