Рубрика: Стихи для малышей

Живет на свете мальчик Петя.

Он приставуче прилипуч.

С ним не спешат сдружиться дети.

И в этом Петя невезуч.

 

Он, если кто-нибудь ответит,

прилипнет так, что не унять.

Задаст вопрос, не ждет ответа,

спешит их дюжину задать.

 

Он собеседника хватает

то за рукав, то за полу.

И никуда не отпускает,

пока не выскажет хулу.

 

И потому другие дети

стремятся Петю обойти,

бросая веские ответы –

с тобою нам не по пути.

Я на дерево залез бы,

только мама не велит.

Говорит — попробуй прежде

ты силенок накопить.

 

Показал я маме мускул

и ответил – сила есть.

Из-за силы даже Муська

перестала ко мне лезть.

 

Я гантели у братишки

поднимаю много раз.

То ли сотню, то ли тыщу.

В общем, сила – высший класс.

 

Ты – хвастун, сказала мама,

милый лгун, ни дать, ни взять.

Ты попробуй без обмана

те гантели поднимать.

Дед Морозка на тропинке

нам скользинки накатал.

Словно стекла наши льдинки,

поскользнулся и упал.

 

После школы на скользинки

поспешаем всякий раз.

Ртами ловим те снежинки,

что летают возле нас.

 

На скользинки мы ступаем

и катаемся с дружком.

Никому не уступаем,

только разве вечерком.

 

Потому что наши мамы

зазывают нас домой.

Ждет нас ужин вкусный самый

и мультфильм само собой.

Купила мама снеголеп.

Я с ним умею обращаться.

Вон сколько снега на земле.

Снежками следует бросаться.

 

Сначала нужно их слепить

и для сраженья приготовить.

Потом мальчишек известить,

что для боев снежки готовы.

 

Какие чудные снежки

Леплю я новым снеголепом.

И мне завидуют дружки,

они снежки руками лепят.

 

Но я не жадный, на, бери

мои снежки из снеголепа.

И снег руками не бери,

запомни — зимушка не лето.

 

И начались у нас бои,

снежки летали как снаряды.

Я отдавал снежки свои

всем, кто стоял со мною рядом.

 

Мы победили в этот раз.

Без снеголепа было б хуже.

Сказал дружок, прищурив глаз, —

да, снеголеп мне тоже нужен.

Счастье сыплется с небес

белое пушистое.

Очень легкое на вес,

но предельно чистое.

 

Я ловить его спешу,

требую внимания.

Жду, подобно малышу,

с трепетным желанием.

 

Обращаюсь я к пурге –

сыпь мне счастье с рвением.

Только счастье на руке

тает за мгновение.

Под петербургским ясным небом

родился новый человек.

Еще вчера он с нами не был,

а тут глазеет из-под век.

Кряхтит, как добрый старикашка,

кричит, не чувствуя груди.

Теперь он быль, уже не сказка,

с запасом жизни впереди.

И тянут добрые ручонки

к кроватке малого дитя

его братишки и сестренки,

и вся довольная родня.

Да что родня, тут даже кошка

спешит обнюхать малыша.

От страху пятится немножко

и застывает, чуть дыша.

Звучат фанфары в честь младенца.

В квартире слышен первый тост.

Лежит в кроватке наслажденье,

сопит приятно через нос.

Странная девчонка

в садик к нам пришла.

Беленькая челка,

да и вся  бела.

Белые реснички

хлопают смешно.

Ручки – невелички

машут, как в кино.

Белые одежды,

бантик озорной.

Ангельские крылья

видно за спиной.

Соседу Вовке только восемь,

а он драчливей всех вокруг.

Его кулак никто не просит,

а он показывает вдруг.

 

Он кулаком грозит и взрослым,

но не везде и не всегда.

А вот для тех, кто ниже ростом,

кулак готовит завсегда.

 

Он бьет им с самого размаху,

так чтобы было побольней.

Пред малышней не знает страху.

Кого лупить ему видней.

 

Но вот однажды на площадке,

приметил Вовка паренька.

Тот не хотел просить пощады

и в нос ударила рука.

 

Парнишка ловко увернулся,

удар пришелся по стене.

От боли Вовка поперхнулся,

да так, что стало больно мне.

 

Очнулся на больничной койке

наш Вовка с гипсом на руке

наедине с судьбою горькой,

да злым диагнозом в строке.

 

И с той поры кулак он прячет.

Улыбкой светится лицо.

А ведь могло бы быть иначе –

наш Вовка стал бы подлецом.

Право осени дождливой

нашу землю поливать.

Но зачем же ее душу

постной влагой заливать?

 

Ну, зачем ветрами злыми

кленам кудри теребить?

И взлохмаченные липы

нужно нежить и любить.

 

И кусты трепать негоже,

и березы бить нельзя.

Только гладить осторожно,

нежной струйкою скользя.

Бабочка пригрелась на ладошке.

Лучик солнца гладит ей крыло.

Даже если села на немножко,

все равно мне сильно повезло.

 

Я сижу на солнечной лужайке

и затих, стараюсь не дышать.

А котенок, шустрый попрошайка,

норовит мне лаской  помешать.

 

Только мне, котенок, не до ласки.

Отошел бы лучше от меня.

Я махнул рукою для острастки.

Улетела бабочка моя.