Рубрика: Стихи из под пера

Так хочется уйти

от шума городского.

Спокойствие найти,

почуяв вкус родного.

Нырнуть в нектар травы,

по-детски улыбнуться.

Смотреть с восторгом в высь,

в романтику вернуться.

Несущего добро

природа не обидит.

Её земной порог

желающий осилит.

Русь моя ярославская –

Золотое кольцо.

Люди славятся ласкою,

просветлённым лицом.

А за волжское оканье

я полжизни отдам,

чтоб пройтись с синеокою

по родимым местам.

Загляну на Советскую

и Илье* поклонюсь.

Дворик детства проведаю,

до могил доберусь.

Помяну отца с матерью

по прошествии лет.

Подойду к Волге – матушке,

дам последний завет.

*Илья — церковь Ильи пророка

С добрым утром, моё солнце.

С добрым утром, милый друг.

Дай любить тебя до донца,

разорвав сомнений круг.

Растопи мои печали,

жаркой негой обними.

Пусть на жизненном причале

сохранится счастья миг.

Да не миг, а счастье жизни,

что нам выдано судьбой.

Я готов твои капризы

гладить нежною рукой.

Нудный дождик стучит по карнизу.

Этот стук отдаётся в мозгу.

Ночь привыкла к погодным капризам.

Я привыкнуть никак не могу.

Тормошат заунывные ритмы

чистоту моих сонных стихов.

Поощряет небесный смотритель

мокрый бред дождевых облаков.

Будто вновь петербургская осень

посетила владенья зимы.

Растворилась в ней снежная проседь,

началась вакханалия тьмы.

И резвятся бессонные ночи

в коридорах уставших домов.

Просветленье зима не пророчит.

Ей мороз помогать не готов.

Пытаюсь лирикой глушить

раскаты грозовые.

Стараюсь время пережить,

в котором не повинен.

Стремлюсь мгновения укрыть

рифмованной накидкой.

Но груз годов сминает прыть,

не представляя скидки.

Кричит в стихах моя душа

о мирной перспективе.

Но страшных битв не избежать,

нацизм опять активен.

А, значит, встанем, как один,

за матушку Россию.

Российский дух непобедим,

и враг пред ним бессилен.

Воспоминаний сериалы

всё чаще вижу я.

Из поминального портала

идёт моя родня.

Я растворяюсь в светлых лицах,

спешу согреть теплом.

Хочу улыбкой поделиться,

спросить про отчий дом.

Но заглушаются вопросы

барьером прошлых лет.

И всё больней смотреть на проседь

и на усталый след.

Они в реале не вернутся,

но там я их найду.

Нам Богом встречи те даются

за небольшую мзду.

Ненависть витает над Европой.

Нацики повылезли из нор.

Бесятся потомки прошлой пробы

праведной судьбе наперекор.

Жрут заокеанскую похлёбку.

Ложью поливают добрый мир.

Люди возмущаются, но робко.

Давит их законченный вампир.

Но недолго править тирании.

Ярче просветление в умах.

Нации избавятся от гнили.

Дружба заиграет на устах…

…Вот за это бьются наши братья.

И судьба врага обречена.

Распахнув душевные объятья,

славит их великая страна.

Как много новых испытаний

даёт судьба моей стране.

Но мы сильней от пыток стали

и не свернулись в слабине.

Нашлись немногие подонки,

что смылись в тёплые края.

То лают сворой со сторонки,

то нашу Родину хулят.

Но не о них сегодня песня.

Поём мы песнь о тех бойцах,

что за Россию землю месят

и бьют врага, не зная страх.

И вся страна в одном порыве

в атаку с армией идёт.

У многих сердце на разрыве,

но вновь звучит призыв – вперёд.

Ведёт российская сплочённость,

и оттого бессилен враг.

Победа фактом завершённым

придёт в наш дом, да будет так.

Пляж, укутанный снегом.

В белом Финский залив.

Я давно уже не был

там, где ветер сварлив.

Там, где стройные сосны

охраняли мой сон.

И строптивые вёсны

украшали газон.

Сколько песен пропето

мне игривой волной.

И нарядное лето

увивалось за мной.

Благородная осень

навевала мне грусть.

Уезжая от сосен,

обещал, что вернусь.

И теперь в одночасье

возвратился сюда,

чтоб продлить своё счастье

не на дни, на года.

Погода Петербурга – беспардонная мадам.

Её на комплименты не возьмёшь.

Она бывает знойна и щедра не по годам

не только для зажиточных вельмож.

Бывает и задиристой, как дерзкая вдова,

недавно потерявшая любовь.

Течёт с её согласия небесная вода

на судьбы разделённые и кров.

А то бывает звонкой, как весенняя капель

иль ветреной, как юная весна.

То жалует вниманием безумную метель

и ночь освобождает ото сна.

Но, чтоб она ни делала, прощаем мы её,

как женщину любимую свою.

За нею устремляемся в неведомый полёт,

оставив нам дарованный уют.