Рубрика: Стихи из под пера

Поваляю милую подругу

в серебре пушистого снежка.

Прокачу по замкнутому кругу,

обнимая нежностью слегка.

Подрумянит щеки лёгкий ветер,

ущипнёт задиристый мороз.

Тем приятней будет тёплый вечер.

Тем нужней в руках букет из роз.

Я прижму подругу, зацелую,

обогрею ласковым словцом.

И с особой страстью замилую

под судьбой дарованным венцом.

Последние деньки осеннего томленья.

Кружится белый снег с желанием осесть.

Меняется земля от зимних устремлений.

Несёт с небес зима нам благостную весть.

Оделись в кружева красавицы лесные.

Украсились кусты хрустальной бахромой.

На избах, что дымят, наличники резные

бахвалятся своей прохладной новизной.

И в воздухе висит звенящая невинность.

Укрылись белизной уставшие поля.

Я искренне дивлюсь представленной картиной.

От свежей красоты поёт душа моя.

Из мониторов и экранов

идёт война в реальный мир.

Враньём отмытые тираны

отраву льют за эликсир.

Питают мнимою свободой,

забыв про божью благодать.

Несут по миру зло и подлость,

какие трудно обуздать.

И им полмира рукоплещет

или затравленно молчит.

Потоки ненависти хлещут

по тем, кто правду говорит.

Повсюду язвы и нарывы

на теле матушки Земли.

Приумножают стоны взрывы,

но раздаются вопли – пли.

И нет прощения насилью.

Святая правда победит.

Её несёт моя Россия. И той Победой стоит жить.   

Сбавь обороты жизнь моя,

сбавь обороты.

За поворотом у меня

не будет квоты.

Я до конца не сохраню

такую скорость.

Моё бодрящее меню

не будет скорым.

Дай посмотреть на отчий дом

счастливым взглядом.

Когда-то видел всё кругом

цветущим садом.

Дай мне пройтись ещё разок

вдоль милой Волги.

Моё прощание, дружок,

не будет долгим.

Я только воду зачерпну

для омовенья.

И с вдохновением приму

благословенье.

Подышав осенней влагой,

жду с волненьем зиму я.

Пусть вздремнет земля моя.

Белый снег ей будет благом.

С удовольствием нырну

я в пушистую перину.

Побелю лицо и спину,

даже глазом не моргну.

Закушу хандру снежком,

освежу шальные мысли.

Буду верить в жизнь со смыслом

и не жить особняком.

Краснощёкая зима

разрумянит мои чувства.

Ладить с миром научусь я,

мне добро не занимать.

Попытаюсь сбросить спесь,

до весны теплом делиться.

А весна поманит птицей,

из стихов сложу ей песнь.

Темнота покой явила.

Царство сонное вокруг.

И в обнимку с Музой милой

прикасаюсь я к перу.

В тишине слагаю рифмы,

ямб вплетаю и хорей.

Чтоб в стихах не повториться,

анапест беру смелей.

Жму на творческую жилу,

приглушаю крик души.

И по праву старожила

слову пробую служить.

Мне на ум приходит образ,

а потом ещё один.

Проявляется способность,

я для Музы господин.

Нет, вот это уже слишком.

Муза – спутница моя.

Чтоб не путал третий лишний,

вместе с ней скрываюсь я.

С сознанием невыполненного долга

шагаю в жизнь не месяцы, а годы.

Живу железным принципам в угоду,

порой не находя в той жизни толку.

В общении настырно лезет старость.

Нутром не дохожу до самой сути.

От умственных брожений даже мутит.

И чаще ощущается усталость.

Пытаюсь заторможенною рифмой

писать про пробегающее время.

Строка не попадает ямбом в стремя,

а, значит, не проходит по тарифу.

Осталось петь уныние недолго,

срываясь на капризы непогоды.

Шагаю в жизнь не месяцы, а годы

с сознанием невыполненного долга.

Осень – добрая хозяйка,

запустила в сени снег.

Он разлёгся без утайки

и сказал хозяйке – нет.

Я пришёл к тебе не в гости,

а посланником зимы.

Так что будь любезна, осень,

выметайся из избы.

А не выйдешь, будет вьюга

выпроваживать тебя.

Не капризничай, подруга,

скоро время декабря.

И пришлось красе осенней

разместиться у плетня.

В тот же час большие сени

заняла зимы родня.

Снежинки, в воздухе кружась,

танцуют зимний вальс.

У них всего один лишь шанс

натанцеваться всласть.

И лечь пушистым полотном

к ногам влюблённых пар.

Лежать в мечтании о том,

что это лучший дар.

Когда полночная луна

подсветит снежный путь,

влюблённым будет не до сна.

Их откровенья ждут.

Ах, мой любимый, не балуй,

домой идти пора.

Но будет жарким поцелуй

в оправе серебра.

Накроет белая вуаль  

дыхание любви.

И нежный стон умчится вдаль

с ремаркой «селяви».

Сама себя Европа топит

в угоду западным дельцам.

В ковчеге пагубной утопии

кивает бесам, не богам.

Пасётся в стойбище бесполом

или выводит третий пол.

Кичится чувством монополии

на сексуальный произвол.

Идёт к большому вымиранью

по зову призрачных свобод.

Бросает детство на страданье,

давая горький бутерброд.

В реальном мире слышен ропот.

Взывает русский гуманист —

очнись, блудливая Европа

и к божьей истине вернись.