Рубрика: Стихи из под пера

Опали листья, улетели птицы.

Свалилась грусть на сонные дома.

Лишь воробьёв, да галок кутерьма

нам не даёт покоем насладиться.

Ноябрьский день на дождик не скупится.

Приходит вечер с розовым закатом

и ночь берёт покой в свои права.

Не бьёт гранит притихшая Нева,

прибрав на день игривую токкату.

Прохладный штиль вошёл во власть по штату.

И, словно ангел, белыми крылами

накрыл туман деревья и кусты.

Плывут в тумане невские мосты

и восстают соборы куполами,

добавив тайну в сказочный орнамент.

Дождями смыло макияж.

Ветрами скомкало причёску.

Поник осенний антураж.

Не видно прелести и лоска.

Притих манивший цветом парк.

Листву в пруду волнами смыло.

В тиши аллей не видно пар.

На скучный вид глядеть уныло.

Ещё вчера светился клён

нагретой солнышком листвою.

И пенье птиц со всех сторон

ласкало сердце молодое.

А что теперь, осенний блюз

выводит ветер непослушный.

Да пестрота озябших луж

и мысль о том, что будет лучше…

…Разбудит солнечный рассвет,

обнимет тёплыми лучами.

Сверкнёт улыбок добрый свет

под голубыми небесами.

Ревность меня насилует,

сводит с ума, зловредная.

Грустную песню милует.

Горьким внушеньем ведает.

Множит мои сомнения,

кличет беду вселенскую.

Душит с особым рвением

нежные устремления.

И не унять волнение

кажущейся душевностью.

Благостное стремление

мне отдаёт замшелостью.

Трудно очистить чувственность,

взятую в клещи ревностью.

Слушать душой не хочу её,

но она гложет с рвением.

Старая Русса и  дом у реки.

Здесь с упоеньем писал Достоевский.

Из-под пера его мудрой руки

вышли «Подросток» и «Братья…», и «Бесы».

Здесь ощутил он душевный покой,

глядя на русскую прелесть природы.

И наполнялся волшебной строкой

истинный кладезь реальной свободы.

След Карамазовых можно найти,  

выйдя в уездную новь Старой Руссы.

Мимо музея никак не пройти.

Он, как и город, пропитанный Русью.

Жив Достоевский в российской тиши.

Так же, как жив во вселенском пространстве.

Мудрые мысли доселе свежи

в новом, ухоженном русском убранстве.

С деревьев листья облетели,

и лишь молоденький дубок

под ноги листики не стелет.

Бессилен южный ветерок.

Его листва шуршит на солнце,

но не торопится в полёт.  

А сам дубок глядит спросонья

и видит ив безлистных плоть.

Кругом берёзы с голым торсом,

осины в сером неглиже.

А он листву являет с форсом

ветрам, ослабленным уже.

И в этом лиственном шуршании

я слышу бравурный мотив.

Смотрю на листья с обожаньем

про треволнение забыв.

Летят над Петербургом облака,

цепляются за шпиль Петра и Павла.

И льётся православная река,

которую я песнопеньем славлю.

Под дождиком звонят колокола,

и звоны растворяются в дождинках.

Вода уже за шиворот стекла,

а я ещё не спел и половинку.

Но разве можно песню не допеть?

Но разве нужно дождика бояться?

Нам все невзгоды Бог велел терпеть.

И я терплю, чтоб слабым не казаться.

В этой жизни немного осталось.

Отшумели шальные года.

Навалилась тупая усталость

и теперь уже навсегда.

Мне б уйти в мир иной без задержки.

Не мытарить болезнью родных.

Пусть любовь меня больше не держит.

Пусть страданий иссякнет родник.

Я уйду с благодарной улыбкой

под мелодию песенных нот.

И проводит меня божьим ликом

православный весёлый народ.

Пойдём с тобой в поля,

подышим ароматом.

Обнимет нас земля,

своим теплом приватно.

Целительный массаж

развяжет наши руки.

Причудливый пейзаж

возьмёт нас на поруки.

Расщедрится трава,

укроет нас от солнца.

Отыщутся слова,

в которых нет резона.

Мы вместе улетим

в счастливое свершенье.

И вряд ли захотим

оттуда возвращенья.

Когда скрывается закат,

приходит ночь мне на свиданье,

блистая звёздным мирозданьем

или в кудлатых облаках.

А с ней заходит тишина,

скрывая уличные звуки.

И бремя горестной разлуки

мне не даёт дождаться сна.

Скупая грусть кипит в мозгу,

тиранят странные виденья.

Терзает разум провиденье,

что быть с любимой не смогу.

И так до самого утра,

и только солнце душу греет.

Моё сознание добреет,

прощай бессонная пора.

Не смотри на меня тусклым взглядом

и словами меня не кори.

За красой дорогого наряда

в твоём сердце любовь не горит.

Осушился бокал прежней страсти.

Истощился душевный порыв.

Улетучилось нежное счастье.

Суета привела на разрыв.

И потухла звезда путевая.

Нет обратной дороги в любовь.

Я твой образ родной забываю,

удаляясь в объятья лугов.