Автор: Георгий

Отчего душа моя страдает?

Отчего душа моя болит?

За рекой гармошечка играет,

но она меня не веселит.

Сколько бед обрушилось в июле.

Сколько горя выпало испить.

Моё сердце ранено не пулей,

а простой превратностью судьбы.

Но стонать в жилетку я не должен.

Не по мне в несчастий отступать.

Я очнусь, хлебнув тяжёлой доли,

и по-новой буду оживать.

Как трудно женщину понять,

её глазами раздевая,

на лестный лепет уповая,

намереваясь обнимать.

Как трудно женщину понять,

когда не видишь её душу,

не хочешь сердце её слушать,

пытаясь ласки навязать.

Как трудно женщину понять,

в её глазах не утопая,

в холодной дрёме пребывая,

стремясь порыв её унять.

Как трудно женщину понять,

не приласкав её ребёнка,

стоять от слёз его в сторонке   

и с безразличьем наблюдать.

Как трудно женщину понять,

когда не веришь в её чувства,

страдаешь манией безумства

в своём порыве обвинять…

…Не трудно женщину понять,

когда её безмерно любишь,

прижав к груди, целуешь в губы

и не желаешь отпускать.

Гляжу на мокрый двор через окно,

на серость, оседлавшую окрестность.

Немое чёрно – белое кино

в разбуженном сознании воскресло.

Вот также, только много лет назад

над городом погода измывалась.

Печалился под ливнем Летний сад,

и ты в него прийти не пожелала.

А я стоял под липою и ждал,

надеялся и верил, что случится.

Но звал меня бесчувственный вокзал,

и нам пришлось надолго разлучиться.

Сквозь годы я пронёс свою любовь,

а встретившись, наткнулся на забвенье.

Ты не нашла ни времени, ни слов

на то, чтобы унять моё волненье.

Дождями август сеет осень.

Она, конечно же, взойдёт.

А я ищу глазами просинь,

но серость по небу плывёт.

Притихли в парке даже птицы.

Тоска свалилась на кусты.

А мне бы солнышка напиться

с цветным сияньем красоты.

А мне бы с милой целоваться

под сенью солнечных берёз.

И ей в любви своей признаться,

забрав с собой в пучину грёз.

Но дождь стучит по мокрым крышам.

Глумится серость надо мной.

Мою мольбу никто не слышит,

настырный стук всему виной.

Дождь желанный прошёл, расчирикались птички.

Посвежела листва у красавиц – берёз.

Старый дворник метлой шебаршит по привычке

и вещает прохожим детальный прогноз.

Оживилась трава на пожухлых газонах.

Знать насытилась влагой родная земля.

Над Невой чистый воздух наполнился звоном.

На полуденном солнце блестят купола.

Стало жизненно облачным небо родное.

И наполнены счастьем людские глаза.

Петербург отошёл от кошмарного зноя.

И не хочет никак возвращаться назад.

Пришла долгожданная весточка в дом,

от внучки, любимой, как прежде.

Оставил дела старичок на потом, 

конверт распечатал с надеждой.

И видит бесчувствие в каждой строке,

написанной почерком скорым.

Скупая слеза на небритой щеке

застыла невольным укором.

Но этой слезы не увидит она,

забывшая в спешке душевность.

И будет у деда последней весна,

последним берёзовый шелест.

Душа поёт, а тело плачет

под гнётом старческих забот.

На склоне лет нельзя иначе,

так большинство из нас живёт.

Моя душа стремится в небо,

а тело клонится к земле.

И поза кажется нелепой,

когда бессмертие в уме.

Я так хочу, чтоб в унисоне

общались тело и душа.

Но тело вновь от боли стонет,

душа пытается мешать.

Берёз восторженная стайка

стоит на скошенном лугу.

Моя любимая лужайка,

которой верность берегу.

Под сенью лиственных красавиц

прекрасно думать и мечтать.

Стихом Россиюшку прославить

и вместе с ней сильнее стать.

Не спорьте, милые подруги,

мне одинаково ценны

напевность девственной округи

и нежный запах тишины. 

Меня пьянит духмяный воздух,

волнует тонкий аромат.

Здесь в темноте мерцают звёзды,

и я подмигивать им рад…

…Скажу вам, братцы, без утайки —

без встреч подобных не могу.

Берёз восторженная стайка

стоит на скошенном лугу.

День без женщины любимой

мрачен и тягуч.

Дух тоски неистребимый

едок и ползуч.

От него нельзя укрыться,

скуку переждать.

Иль в беспамятстве забыться,

чувства обуздать.

Пред глазами милый образ

с таинством в глазах.

Вместе счастливы мы оба,

нежность в голосах.

Пусть вернётся это счастье,

душу исцелит.

Поглотит пучина страсти

и благословит.

Никого винить не буду

в том, что зной висит над нами,

в том, что горькими слезами

не омоет небо будни.

Так предписано погодой,

что обиделась на Землю.

Где-то льёт потопов зелье,

где-то жар несёт невзгоды.

Где-то правят ураганы,

будоража всё живое.

Где-то, вырвавшись на волю,

гром небесный хулиганит.

И швыряют тучи стрелы,

поджигая всё в округе.

Пламя огненного круга

порождает опустелость.

Не Земля в том виновата,

а повинны чаще люди,

что куражатся во блуде

и сроднились с компроматом.

Пусть же Бог судьёй им будет.