Автор: Георгий

Валяние в снегу – чудесная услада.

Я в этом убеждался и не раз.

Родители со мной, как ни старались сладить,

мирились, утонув в сиянии глаз.

А я бежал во двор и с радостью бросался

в пушистую прохладную постель.

По белому снежку до звёзд играли в салки,

и пар валил от потных детских тел.

Домой я приходил законченной сосулькой

и в угол ставил мёрзлые штаны.

Прощения просил, уткнувшись в бок мамульки,

стараясь лаской шишки утаить.

И мне, в который раз, чудачества прощались.

Спасало тело мамино тепло.

И в памяти моей живёт былая шалость,

с которой мне по жизни повезло.

Редакторским ярмом сдавило мою рифму,

душевную аорту перекрыв.

Мой песенный корабль направило на рифы,

оставив вдохновение без крыл.

Я к Музе волочусь стреноженным Пегасом,

шепчу ей о несбывшейся мечте.

Но в чреве темноты её окно погасло,

и улица успела опустеть.

За что я обречён на эти наказанья?

За что свалилась кара на стихи?

Я вовсе не ищу всеобщего признанья

и действую по мании стихий.

Но помню, что творец иль честный созидатель

не может жить с надеждой на тариф.

И знаю, что мой друг — восторженный читатель,

не усомнится в правильности рифм.

Над Петербургом небо синее.

Мороз декабрьский щиплет уши.

Шагаю в парк, покрытый инеем.

Хочу безмолвие послушать.

Хочу дивиться снежным бисером,

что разукрасил всю окрестность.

Рукой зимы картины писаны.

Мне созерцать их интересно.

Иду по снежной белизне,

морозцем лёгким наслаждаюсь.

Звучит симфония во мне.

Снежинки — ангелы летают.

Благим приветствием зимы

скрипит снежок под каблуками.

Деревья голые немы.

Их кроны трёпаны ветрами.

А впереди еловый рай

и целый скоп игривых белок.

То мой исконно русский край

без пёстрых красок и подделок.

То мой источник доброты

и постоянный вдохновитель.

Несу с теплом свои мечты

в его прекрасную обитель.

Уйти бы в тишь сосновую,

пройтись по мшистым залежам.

Послушать песнь дроздовую,

омолодится заново.

Но нет такой возможности,

пока погода хмурится.

А вредный друг промозглости

идёт по главной улице.

Но выйдет солнце ясное,

осветит утро раннее.

Одарит нежной ласкою

и сбудется желание.

За что нам, Отче, шлёшь напасти,

не уточнив душевный нрав.

Открыв в сердцах болезней пасти,

считаешь мысленно, что прав.

А эти пасти рвут на части

детей и немощных людей.

И остаются безучастны

к слезам поникших матерей.

И на Земле плодится горе,

хиреет радости родник.

Растут кресты на косогоре.

Звучит сильнее слёзный крик.

Сдаёт ключи трудяга – осень.

Уходит в снежную метель.

Строптивый нрав с собой уносит

всего за тридевять земель.

Пройдут зима, весна и лето,

и осень снова к нам придёт.

И будет вновь манить поэтов

в обитель сказочных красот.

И будет золотом червонным

платить художникам за труд.

А мы войдём смиренно в лоно,

забыв про каверзы и блуд.

Она отплатит нам вниманьем

и приглашеньем в листопад.

Ну, а пока зимы дыханье,

да новогодний маскарад.

Ушёл поэт в холодный мрак.

Угас источник рифмы.

За Музой некому убрать,

тревожат сердца ритмы.

А на скамейке под окном,

в саду, где солнце светит

лежит потрёпанный журнал.

Стихи читает ветер.

Золотом червонным расплатилась осень.

Сыпала листвою, как лихой купец.

От холодной ласки проявилась проседь.

То украсил кудри иней – молодец.

И явилась дева, серебром богата.

Раздала богатства матушке – земле.

И открылось небо чередой закатов.

От сиянья ёлок стало веселей.

Украшают окна цветом декабристы.

Им приятно видеть снежность белизны.

На пруду резвятся дети – фигуристы.

От причуд мороза щёки их красны.

На аллеях парка лыжные полозья.

Дружные семейства встали на лыжню.

Нет тебе унынья и душевной дрожи.

Радуются вместе солнечному дню.