Снегом белым и пушистым хвалится январь.
На церковной колокольне властвует звонарь.
Колокольные приветы слышатся окрест.
На заснеженной лужайке нет свободных мест.
Красит щечки у детишек добрый Дед Мороз.
На подобные рисунки есть огромный спрос.
И мальчишек, и девчонок радует мороз.
Даже маленькие детки не скрывают нос.
Получают из снежинок круглые снежки.
И сраженье превращают в гонки и прыжки.
От накала светлой страсти огонек горит.
Нет в той битве побежденных, дружба победит.
Противно видеть мир, смотрящий по-плебейски,
жующий компромат из лживого дерьма,
трактующий канон совсем не по-библейски.
В таком обличии мир не светоч, а тюрьма.
Бесправная тропа ведет на вымиранье.
Безмолвное добро курирует карт-бланш.
Преследует людей не божье наказанье,
а взбалмошная цель с надеждой на реванш.
История гласит – такая цель опасна,
но разум все слабей в коварном море лжи.
И мысли не о том, как сделать жизнь прекрасной,
а только об одном – как лучше услужить.
На политической Голгофе
распяли правду, как Христа.
Враньем обмазанные профи
скупили теплые места.
Над сворой загнанных арбитров
глумится денежный мешок.
Носитель чести будет битым –
кричит назначенный божок.
И свора западных шакалов
вершит преступно-страшный суд.
По их бессовестным мордалам
им, к сожаленью, не дадут.
Ах ты, зимушка-зима, снежная красавица.
Ты подкидывай снежок, чтоб не разонравиться.
На пушистый снегопад Дед Мороз не хмурится.
И выходит детвора во дворы и улицы.
Засыпаются снежком горькие колдобины.
И поступки у людей белым цветом сдобрены.
От подобной белизны чувства раскрываются.
И заветные мечты по утрам сбываются.
Раскрываю непоседы затаенные черты.
У него характер странный, он на месте не сидит.
На диване не лежится, не сидится за столом.
Он летает, словно птица, впопыхах стучится лбом.
Сделать школьное заданье для него сплошной кошмар,
потому что он то встанет, то ухватиться за шар.
То за чтение возьмется, то к задачнику летит.
То рисует, как придется, то за мячиком бежит.
В голове у непоседы каталог для многих дел.
Оттого конкретным делом он заняться не успел.
Оттого его таланты остаются не у дел.
Оттого избыток злости и один сплошной пробел.
Может быть, мешает гвоздик, что ютится кое-где?
Может быть, пока не поздно, подержать его в узде?
По белому, пушистому шагаю в сапогах.
Глотаю небо синее с прохладой на губах.
Бодрящая мелодия струится из-под ног.
Мороз, манящий инеем, еще не слишком строг.
Березки элегантные накинули фату.
Душа у них не просится к зеленому листу.
Готовятся красавицы на снежный хоровод.
Пока не вышел во поле владыка вешних вод.
А солнышко игривое глядит в мои глаза.
От яркого сверкания повадилась слеза.
Течет она во здравие морозного денька.
Течет щекой румяною, как робкая река.
С морозцем вольно дышится на русской стороне.
Пушистое нашествие вдвойне приятно мне.
И я, ступая бережно в такую благодать,
Безветренную зимушку пытаюсь прославлять.
Бессонной ночи черный пристав
меня под утро посетил.
Кричал, чтоб я родную пристань
хотя б в мечтаньях навестил.
Иначе будет брать проценты
с моих несбывшихся надежд.
Возьмет поэму за бесценность,
пока ее сценарий свеж.
Он в ритме слов ногами топал,
сурово мимикой грозил.
И без конца ушами хлопал,
тем самым мозг мне выносил.
Но тут повеяло рассветом.
Убрался пристав с темнотой.
Воспрянул я в объятьях света,
умылся светлой красотой.
Схватил перо и на бумаге
письмо на Волгу срифмовал.
Меня спасли дневные маги
и ветер, что письмо послал.
Стоит солнцу выйти в свет,
люди расцветают.
Краше видится рассвет,
льдинки страха тают.
К небу тянется трава,
птицы запевают.
В небо манит синева,
радости всплывают.
Распускаются в садах
сморщенные почки.
На сиреневых кустах
видятся цветочки.
Побежали по воде
солнечные зайки.
Счастье в радостной среде
вышло за хозяйку.
Моим стихам отмерен долгий век.
Они цветут с Великою Россией.
Добреет с ними русский человек.
Душа от них становится красивей.
Звончей родник, что выпорхнул из недр.
Сочней трава на фермерском подворье.
Слабей вершит свои потуги ветр.
Морской прибой не злобствует на взморье.
И я готов надежду рифмовать,
Ей посвящая целые поэмы.
Легко в объятьях веры созидать,
Неся в народ восторженные темы.
Жираф и ежик проживали по соседству.
Жираф пожарным был, а ежик торгашом.
Ежу достался магазинчик по наследству,
Ну, а жираф рожден с пожарным рукавом.
Еж по характеру был маленькой колючкой.
Жираф был вежливым и в меру озорным.
Держал иголочки наш еж на всякий случай,
Жираф без дела не притрагивался к ним.
Ежа спокойствие жирафа раздражало,
А, раздражаясь, он без умолку пищал
И выпускал свои колючки, словно жало.
На что жираф ему шутливо отвечал:
Мне с высоты своей совсем тебя не видно,
Да и не слышно, ты погромче говори.
От этих шуточек ежу было обидно,
И он старался еще громче голосить.
Как видно, сложным было данное соседство.
Вдруг приключился в этом городе пожар.
А от пожара не найдешь другого средства,
Как водяной, все побеждающий удар
Огонь лизал уже порог у магазина,
А еж метался и беспомощно моргал.
Но тут подъехала пожарная машина,
И наш жираф ежа наследство отстоял.
Теперь живут жираф и еж в большом согласии.
Все потому, что еж колючкой не грозит.
А нет угроз, причины нет для разногласий.
Жираф безмолвствует, и еж не голосит
Девчонка с хвостиком mp3
0.00руб.
У Медного всадника mp3
0.00руб.
Умная ворона mp3
0.00руб.
Снеговик mp3
0.00руб.
Красносельский воздух mp3
0.00руб.
