Рубрика: Стихи из под пера

С большой тоской взираю на людей,

что лебезят перед крикливым хамством.

И их сношает конченный злодей,

познавший вкус ослиного упрямства.

Мне говорят – дешевле промолчать,

чем нарываться на бездушность взгляда.

Лицом покорность тихо излучать,

когда стоит туповельможный рядом.

Таких примеров в обществе не счесть,

когда туманит разум лицедейство.

Уходит вглубь достоинство и честь,

и правит бал махровое плебейство.

Как белый камень, но не в глубине.

И голос твой не слаб по божьей воле.

Ты не из тех, кто шепчет в стороне,

а выступаешь от душевной боли.

Свалилась мгла на гордый облик твой

через потери, зависть и репрессий.

Но добрый ангел взвился над тобой,

тебя хранит без пафоса и лести.

И беспрестанно Реквием звучит,

кричит любовь пронзительно и пылко.

Твоя душа доселе не молчит,

не заглушить её смертельной ссылкой.

Окунувшись спросонья в осеннее утро,

я сквозь призму дождя вижу город родной.

Мне под шелест дождя озорно и уютно.

Я как будто бы встретился с ранней весной.

Пахнет ветреной свежестью питерский воздух.

Видно чудную прелесть  умытых домов.

Фонари над мостами похожи на грозди,

а, быть может, на тень марсианских плодов.

И игривые капли стучат по Фонтанке,

выбивая рапсодию бодрого дня.

Я представил себя в светлом образе Данко,

и расщедрилось сердце в груди у меня.

Над твоим изголовьем я зонтик раскрою

из цветных настроений и добрых утех.

На лирический лад твои мысли настрою,

чтоб в дому загорелась звезда на успех.

Чтобы серая мгла осветилась улыбкой,

и исчезла в ночи набежавшая грусть.

И любовь не покажется горькой и зыбкой.

Ради этих надежд я за зонтик берусь.

Терпеть не могу чинуш

в обличии доброй феи.

У них в подсознании  глушь.

В душе они лицедеи.

У них в головах цейтнот,

точнее нехватка воли.

Забит деловой блокнот

стенаньем забытой боли.

Им проще ответить – да

и тут же забыть о просьбе.

Чужая — не их беда,

пускай через мзду попросят.

Впустую пищат звонки,

чинуши не слышат писка.

Судачить им не с руки,

хотя разговор без риска.

И мается человек,

пытаясь найти управу.

Но виден лишь дальний свет

в тоннеле с названьем право.

Святой СОФИИ дружная семья –

хранитель веры, кладезь благородства.

Она ушла, священный крест храня

и не принЯв безбожьего уродства.

Она ушла, но в памяти людской

её хранят, за святость почитают.

Она несёт божественный покой,

а божий лик дорогу освещает.

Мы ежечасно с ВЕРОЮ живём,

растим детей, осваиваем нивы.

В манящий мир с НАДЕЖДОЮ идём,

чем отгоняем робкую пугливость.

Не забываем в спешке про ЛЮБОВЬ.

Нам без любви закрыты двери храма.

С ней открываем таинство миров

без суеты и пошлого бедлама…

…Поторопись те чувства обрести,

жизнь коротка у нас на белом свете.

И неспроста на жизненном пути

мы бережём любую благодетель.

Я для чего-то в этот мир пришёл?

Такой вопрос навеяла мне осень.

Я распахнул поношенный камзол

и зашагал в объятья мудрых сосен.

Там окрыляет воздух озорной

и не мешает мыслить буйство красок.

Там я встречаюсь с юною весной

и отдаюсь её дразнящей страсти.

А отдышавшись после бурных ласк,

я открываю нужность моей жизни.

В моём сознании рифма родилась –

все эти годы жил я для Отчизны.

Под этой рифмой вера в отчий дом,

моей семьи незыблемая прелесть.

И благодать, добытая трудом,

в которой есть звучанье детской трели.

И осознав всю значимость судьбы,

я возвращаюсь в осень окрылённым.

Как хорошо на этом свете быть

кому-то нужным и во всех влюблённым.

Над головой чернеют небеса.

Проныра — ветер вылез на прогулку.

И провода поют на голоса,

пугая птиц в дворовых закоулках.

Под серой мглой нахохлились дома.

Глазницы окон смотрят на напасти.

А что смотреть — от листьев кутерьма.

Сосед зовёт укрыться от ненастья.

Но с нетерпеньем солнышка я жду,

смотрю на небо с доброю оглядкой.

И над землёй летящему дождю

я запрещаю мокрую посадку.

Но не услышал дождик мой запрет.

Тугие струи бьют без сожаленья,

нарушив тем тот самый паритет,

что сохранял моё иное мненье.

Я осень златовласую люблю

с огнём рябины в ярком ожерелье.

Подол берёзы нежно тереблю

и отдаюсь игривому веселью.

Зову на вальс кленовый листопад,

боготворю изнеженные ели.

Свои стихи читаю невпопад,

всё потому, что птицы полетели.  

Они вернутся только по весне,

вернутся вслед за тёплыми ветрами.

Ну, а пока я ожидаю снег

с голубизной и белыми полями.

Я всеми фибрами души

участье ощущаю.

И пью живительный нектар

с красивых, нежных губ.

Твои зовущие глаза

мой разум восхищают.

А доброту несущий взгляд

я в сердце берегу.

Твоё душевное тепло

приводит к откровенью.

Я раскрываюсь, как юнец,

в мечтательных строках.

Пишу восторженный сонет,

отдавшись озаренью

и вдохновляет мой порыв

улыбка на устах.

Готов я многое отдать

за доброе участье.

За то, чтоб горькая слеза

не ослепляла глаз.

Благодарю тебя, мой друг,

за подлинное счастье

и признаюсь в своей любви

уже в который раз.