Рубрика: Стихи из под пера

В клоаке лживой задыхаясь,

болит ранимая душа.

Цепные псы Россию хают

за три замызганных гроша.

За пару кол России гадят,

за хруст купюр фальшиво лгут.

Вверяя лесть заморским гадам,

вердикт побед нещадно жгут.

И нет ни совести, ни чести

у ложью брызжущих особ.

Одна дурная жажда мести —

загнать истоки правды в гроб.

Но нашу правду не задушишь,

плюгавым гневом не возьмёшь.

На зов живых восстанут души

и в небыль скинут эту ложь.

Вдоль Невы в июле холод разгулялся.

Небо смотрит исподлобья на залив.

Злобный ветер не на шутку расстарался,

растрепал цветные локоны земли.

Притулились к стенкам невского причала

корабли и маломерные суда.

Не ко времени природа одичала,

 от теплыни не осталось и следа.

Бог Перун промчался в звёздной колеснице,

выпуская стрелы в сонные дома.

Там и тут сверкали грозные зарницы,

отчего в умах роилась кутерьма.

Под ногами растеклись сплошные реки,

возродив венецианские штрихи.

Шли по Невскому лихие человеки

и кричали то ль угрозы, то ль стихи.

Друг Иван-чай своим малиновым соцветьем

укрыл от дождика беляночку — ромашку.

А с нею малую, пугливую букашку,

что не сорвал с цветочка даже злобный ветер.

С особой нежностью к цветочку наклонился,

коснулся бережно дрожащих лепесточков.

Тем самым в споре с ветром он поставил точку,

и нудный дождь от нежных чувств угомонился.

Мне остаётся только ждать

и чувствовать на расстоянии,

вбирать чужую благодать

и прозябать во мгле страданий.

Твои счастливые глаза

следят за солнечным закатом.

Мои печальны образа –

любовь умчалась безвозвратно.

А вместе с ней ушёл рассвет

с приятным запахом побудки.

Померк без ласки белый свет.

Хмельные будни стали жутки.

И не вернуть уже года

сполна заполненные страстью.

Гудят под ветром провода,

вещая новое ненастье.

Что ждёт меня за ширмой преисподней –

цветенье кущ иль яростный огонь?

Стою пред богом в порванном исподнем

и не спешу решиться  на поклон.

Меня манит покоем чисто поле

и я иду на исповедь к нему.

Несу тоску, кричащую от боли

и непокой, известный одному.

Лечу хандру травою терпеливой,

росой смываю скорбную печаль.

Вбираю трели птичек говорливых

и обещаю сызнова начать.

Я буду жить, пока кричит кукушка,

пока не смолкнет жизненный отсчёт.

Тогда найду свою земную кущу

и книгу лет закрою на учёт.

Эликсиром счастья напоила.

Круговой заботой обняла.

А за это верности вкусила

и мою надёжность приняла.

Нас не пересилит непогода

и года не смогут разлучить.

Наш покой накрыт семейным сводом.

Он надеждой выстрадан и чист.

Ждут нас неизведанные дали,

только верю, будет там любовь.

Мы об этом много лет мечтали,

а сегодня это наша новь.

С упорством нудного глупца

поверх голов взираем.

Обнять уставшего отца

порою забываем.

И не для ближнего живём,

лаская виртуальность.

В три горла жрём и сладко пьём,

не чувствуя реальность.

Уходит в прошлое добро

под звуки нетерпенья.

А зло дудит в победный рог,

звучит блатное пенье.

Трещит по швам семейный быт,

мораль стремится в бездну.

Свободно хочется любить

бесцельно, безвозмездно.

И в обсуждении пошлых тем  

кивается на Запад.

Но из клоаки потных тел

идёт зловонный запах.

Июнь смахнуло ветреным крылом,

раскрыло в поле ягодную россыпь.

Клубника нынче лезет напролом.

Малина дарит утренние росы.

Обещано июльское тепло

с недолгими обильными дождями.

Промокшую рябину припекло,

знать выйдет в осень с красными гроздями.

Полезут любопытные грибы

под сенью влагой смоченного леса.

Приятно после длительной ходьбы

найти под елью рыжего повесу.

За ним задорных рыжиков семья

запросится в ивОвую корзину.

Как жаль, что нет корзины у меня.

Возьму с собой большую парусину.

С подачи мудрого Петра

на бреге Финского залива

под звук победного прилива

заложен город был с утра.

С единой целью – восхищать,

подобно знатному Версалю.

И вот строенья заблистали,

фонтаны стали восторгать.

Встречал с дороги Верхний сад

гостей сиятельных, вельможных.

С залива плыли осторожно

и прибывали в Нижний сад.

Везде цветная благодать

и симметричное барокко.

Смотрели гости ясным оком

и не стеснялись воспевать.

…И по прошествии веков

дворцов величье воспевают.

Петра Великим величают

и прославляют Петергоф.

Коснись и ты прекрасных вех,

пройдись по парковым аллеям.

От чудных видов сердце млеет,

умом добреет человек.

Перебираю жизненные чётки,

седую память в спешке ворошу.

Как жаль, что в детстве не было учёта.

Да и про юность вряд ли расскажу.

Тогда я жил, не думая про старость,

что пригодится летопись годов.

Сейчас ищу, что в памяти осталось,

но мозг включиться в это не готов.

Жаль, что пропали мысли безвозвратно.

Жаль, что событий смылась череда.

Мне не вернуться в прошлое обратно.

Вот так и жизнь уходит навсегда.