Рубрика: Стихи из под пера

Нестройным клином плицы полетели,

спешат сменить на южный берег Русь

В твоих глазах слезинки заблестели.

Хочу читать в них радость, но не грусть.

 

Пойдем скорее  в осень золотую

и пошуршим березовой листвой.

Пока ветра их в зиму не задули

и не укрыли шалью снеговой.

 

Мы вспомним там про первое свиданье,

что нам когда-то осень принесла.

И окунемся в то очарованье,

в лучах какого жизнь вдруг расцвела.

Я ухожу в березовую рощу

на нежный шепот ласковых красавиц.

Моя душа хмелеет, а не ропщет

и распевает лешему на зависть.

 

Привет, мои родимые березы,

позвольте русским духом надышаться.

Позвольте с придыханьем колкой розы

хотя бы на мгновенье распрощаться.

Умчался ветер вместе с облаками.

Шальное солнце в небе разгулялось.

Ушел бы в тень от зноя даже камень,

но для него и тени не осталось.

 

Не бьет волной унылая Фонтанка,

несет покорно солнечные блики.

Ее гранит, нагретый спозаранку,

лишь поддает тепла неторопливо.

 

Жара ползет по улицам и скверам.

И на людей ложится тяжким грузом.

В умах плодится бездна суеверий,

а это есть никчемная  обуза.

Лета жаркие объятья,

неба синева.

Мог бы многое отдать я

за дождливый вал.

 

Только тучи задержались

в дальней стороне.

Солнце взбалмошное жарит –

это не по мне.

 

Без воды – большое горе

и сплошной мираж.

Для такого солнца море

будет в самый раз.

 

Святая женщина моя,

подруга дней моих последних.

Меня спасаешь от огня,

что иссушил меня намедни.

 

Я загасил его слезой,

что по щеке твоей катилась.

И небо, звавшее грозой,

в обитель солнца превратилось.

 

Твоей улыбкою согрет,

твоим вниманьем окольцован.

Тобой, мой милый оберег,

я бесконечно очарован.

 

Благодарю тебя за все,

свое колено преклоняю.

Совместной жизни колесо

теперь держу, не ускоряю.

Я многое отдам за женскую улыбку.

Я многое отдам, чтоб слезы не текли.

Иначе господа, вы сделали ошибку

в тот день, когда меня поэтом нарекли.

 

Свой чувственный запас отдам я без остатка,

чтоб женские глаза светились добротой.

Украшу певчий мир душевною кантатой

с аккордом восхищенья женской красотой.

 

Без женского тепла цветенье невозможно.

Без нежности людской покроет мраком мир.

Несите свет любви к любимой осторожно.

В объятиях ее цените каждый миг.

Мы другие читали книжки

и другое смотрели кино.

Набивали другие шишки,

распивали не то вино.

 

Мы тогда о другом мечтали,

без сомненья к другому шли.

Безрассудность понять пытались,

но обман принять не могли.

 

Мы терпеньем себя пытали,

выбирая нелегкий путь.

И сильней в одночасье стали,

отказавшись с него свернуть.

 

О людях, сгорбленных печалью,

душа пронзительно кричит.

Ее с любовью повенчали,

и потому она болит.

 

И потому она трясется

над каждой маленькой бедой.

И не всегда ей удается

быть безмятежно озорной.

 

Душа без слов обиду чует,

спешит смягчить ее каприз.

От одиночества врачует

и уменьшает  горечь тризн.

 

Она излечивает раны,

что продолжают донимать.

Ее ретивое старанье

мне в одночасье не унять.

Какая прелесть это лето.

Все как в божественной стране.

Жарища днем у нас, не где-то,

а ночью дождик не во сне.

 

С утра сияет куполами

дождем умытый Петербург.

И под сведенными мостами

Нева наращивает спурт.

 

В ее волнах резвится солнце,

пуская зайчиков в гранит.

Ласкает воздух невесомый

холодный блеск гранитных плит.

 

Манит чугунною оградой

раскрывший зелень Летний сад.

В глазах людей читаю радость

и сам теплу безмерно рад.

Тепло пришло в мой край без выбора.
Стряхнуло влажную усталость.
Вбираю солнце всеми фибрами.
Хочу, чтоб лето не кончалось.

А дни летят орбитой заданной,
мелькают жизненные даты.
И календарь, подобно жадине,
не хочет числами раздаться.

Куда спешишь ты – солнце ясное.
Побудь со мной еще немножко.
Ночную тьму спишу я в разное,
спишу хотя бы понарошку.