Рубрика: Стихи из под пера

Снег скрипит под сапогами,

мою душу веселит.

Я любуюсь небесами

и красотами земли.

На пуховом покрывале

забавляются лучи.

День морозный на привале

по-особому звучит.

Слышно пение синичек

и чирики воробьёв.

У любимой на ресничках

иней нежиться готов.

Ну, какое же блаженство

эта снежная зима.

Нет предела совершенству,

когда правит белизна.

Как можно жить на белом свете,

который выпачкан дерьмом.

В котором пол меняют детям

и чтут Гоморру и Содом.

В котором вкус несёт Макдональдс,

швыряя быструю еду.

А несравненный лик Мадонны

под свод семейный не ведут.

Где ценят право на насилье

и гегемонию вражды.

Где ушлых гангстеров засилье

доводит честных до нужды.

И всё под знаком демократии

и под эгидою свобод.

Дадим отпор подобной братии.

Не пустим в дом отпетый сброд.

Ну, не богиня ли она,

та женщина с ребёнком у груди.

Её душа тепла полна,

какое дерзкий ветр не остудит.

Она красива, как цветок,

согретый солнечным лучом.

Она – твой жизненный исток,

что с тихим счастьем обручён.

Так сохраняй тот ценный дар,

который Бог благословил.  

Не рви семейный календарь,

храни его по мере сил.

Опять насилуют границу

любимой Родины моей.

Слепит кровавая зарница

несчастных вдов и матерей.

Волной фашистских недобитков

нещадно рушатся дома.

Но карта злобы будет бита.

Близки расплаты времена.

В лице российского солдата

сплотилась в битве вся страна.

Бойцам доверены мандаты

на честь, что Родиной дана.

И эта честь рождает храбрость,

ведёт бойцов в нещадный бой.

Они несут святое благо,

порою жертвуя собой.

Снег пушистым покрывалом

лёг на стылые поля.

Мрачных дней как не бывало,

в серебре земля моя.

Я смотрю на бездорожье,

наслаждаюсь белизной.

Сладкий трепет вместо дрожи

теребит рассудок мой.

Тишь да гладь до горизонта

в радость солнечным лучам.

Я шагаю вслед за солнцем,

а куда, не знаю сам.

Здравствуй, русское раздолье,

дай прильнуть к твоей тиши.

Дай вдохнуть счастливой доли.

За настырность не взыщи.

Подножье солнышком согрето,

река под стражей берегов.

А гор кавказских минареты  

искрятся мудростью снегов.

Во всём спокойное величье

и несравненная краса.

На склонах тысячи отличий

питают верой в чудеса.

И учащённо сердце бьётся

от мощи видимых высот.

Я вдохновляюсь чувством горца

от Богом созданных красот.

Резвится горная река,

стекая лентой по ущелью.

Ей не страшны крутые мели,

цена свободы велика.

Недавно бешеный поток

тащил водой каменьев глыбы.

А нынче гонит терпеливо

герани лёгкий лепесток.

И под журчание реки

вдруг просыпается прозренье –

вот мой источник вдохновенья

с приятной свежестью строки.

В ущелье горная река

зовёт в рассвет своим журчаньем.

Я пробуждаюсь от сознанья,

что сила жизни велика.

Смотрю как первый робкий луч

ласкает снежную вершину.

Потом ползёт на боковину

и освещает прелесть круч.

И сосны тянутся к лучам,

держась кореньями за склоны.

И я рассвету бью поклоны,

спешу улыбкой привечать.

Вымирают славяне,

стареет российская ветвь.

Источают зловонье

гнилые плоды перестройки.

Заменяется ложью

исконный семейный завет.

И в прозападной фальши

калечится разум нестойких.

Разлагается детство,

глотнувшее вейповый дым.

Расползается вирус

безумных страстей однополых.

И стреляют в надежду

патроном, отнюдь, не простым

на свету вечеринок

развратных и полуголых.

Опомнись, человечество,

умерь процесс безумства.

Планета наша мечется

от страшного кощунства.

Кружат стальные ястребы,

выискивая жертвы.

И голосят всё явственней

охочие до смерти.

Людей толкают к пропасти,

насилуя бесчестьем.

Не знают счёта лопасти,

разящие на месте.

Рабы различных фобии

добру связали руки

И множатся надгробия

кровавой мясорубки.