Рубрика: Стихи из под пера

Пришла долгожданная весточка в дом,

от внучки, любимой, как прежде.

Оставил дела старичок на потом, 

конверт распечатал с надеждой.

И видит бесчувствие в каждой строке,

написанной почерком скорым.

Скупая слеза на небритой щеке

застыла невольным укором.

Но этой слезы не увидит она,

забывшая в спешке душевность.

И будет у деда последней весна,

последним берёзовый шелест.

Душа поёт, а тело плачет

под гнётом старческих забот.

На склоне лет нельзя иначе,

так большинство из нас живёт.

Моя душа стремится в небо,

а тело клонится к земле.

И поза кажется нелепой,

когда бессмертие в уме.

Я так хочу, чтоб в унисоне

общались тело и душа.

Но тело вновь от боли стонет,

душа пытается мешать.

Берёз восторженная стайка

стоит на скошенном лугу.

Моя любимая лужайка,

которой верность берегу.

Под сенью лиственных красавиц

прекрасно думать и мечтать.

Стихом Россиюшку прославить

и вместе с ней сильнее стать.

Не спорьте, милые подруги,

мне одинаково ценны

напевность девственной округи

и нежный запах тишины. 

Меня пьянит духмяный воздух,

волнует тонкий аромат.

Здесь в темноте мерцают звёзды,

и я подмигивать им рад…

…Скажу вам, братцы, без утайки —

без встреч подобных не могу.

Берёз восторженная стайка

стоит на скошенном лугу.

День без женщины любимой

мрачен и тягуч.

Дух тоски неистребимый

едок и ползуч.

От него нельзя укрыться,

скуку переждать.

Иль в беспамятстве забыться,

чувства обуздать.

Пред глазами милый образ

с таинством в глазах.

Вместе счастливы мы оба,

нежность в голосах.

Пусть вернётся это счастье,

душу исцелит.

Поглотит пучина страсти

и благословит.

Никого винить не буду

в том, что зной висит над нами,

в том, что горькими слезами

не омоет небо будни.

Так предписано погодой,

что обиделась на Землю.

Где-то льёт потопов зелье,

где-то жар несёт невзгоды.

Где-то правят ураганы,

будоража всё живое.

Где-то, вырвавшись на волю,

гром небесный хулиганит.

И швыряют тучи стрелы,

поджигая всё в округе.

Пламя огненного круга

порождает опустелость.

Не Земля в том виновата,

а повинны чаще люди,

что куражатся во блуде

и сроднились с компроматом.

Пусть же Бог судьёй им будет.

Прошу всевышнего — родную исцели.

Избавь её от тягостных мучений.

Я всё отдам за право излеченья.

Мне бесконечно дорог её лик.

Её глаза взирают на меня.

Я вижу в них прошение о чуде.

Пусть от тебя такое чудо будет.

Она увидит свет с приходом дня.

И вновь вдохнёт малиновый рассвет

с его пьянящим душу ароматом.

И мы не будем думать о закате,

отдавшись ласкам, много – много лет.

Облака прикрыли небо,

скрылся солнечный пейзаж.

Скрылся вместе с знойной негой,

утомившей антураж

И дыхнул прохладой ветер,

прилетев из-за морей.

Настроенье стало светлым

у проснувшихся людей.

Посветлели даже лица

подкопчённых от жары.

Затянули трели птицы,

что молчали до поры.

Аромат цветов пахучих

стал приятней и нежней.

Стало радостней, певучей

на родимой стороне.

Спаси меня, мой милый ангел,

шальную душу успокой.

В период грусти будь желанной,

в порыве счастья будь со мной.

Ласкай меня своим вниманьем,

а путь улыбкой озари.

Дари своё очарованье.

Взамен мой пылкий жар бери.

Я буду петь тебе осанну,

писать хвалебные стихи.

Любить красиво, неустанно,

оберегать от злых стихий.

Моя поэзия не в моде.

Певучесть рифмы не в цене.

Верлибр бездарный хороводит.

Биенье чувств на самом дне.

Тупая пошлость на подъёме.

Растут потребности на мат.

Как будто мы живём в дурдоме,

которым правит компромат.

Стихи о Родине в корзине,

патриотизм из рифм долой.

Прикрыт дырявой парусиной

мой поэтический настрой.

Но верю я, спадёт однажды

шальных брожений пелена,

и слог поэта будет важным

во все другие времена.

Жизнь устала меня подгонять

и читать мои строки устала.

Очень трудно поэта понять,

если рифма летать перестала.

Если Муза пришла в кандалах

из трясины печального быта.

Если проза моя отцвела,

да и та паутиной увита.

Неужели дано доживать

под приглядом болезненной скуки.

Я надежду привык целовать,

а не слушать дыхание муки.

Я привык любоваться красой,

воспевая поэзию страсти.

И писать под весенней грозой

про великое таинство счастья.