Каток репрессий прокатился по Отчизне.
Им управляла безрассудная жестокость.
Слепая ненависть заказывала тризну
и вместе с трусостью была не одинока.
Расцвел рассадник для доносов и наветов,
приумножая жертв советского ГУЛАГа.
Грузинский Иосиф приговаривал к ответу
и ждал с ухмылкою кровавого аншлага.
И кровью метились расстрелянные стены.
И рвы корежились от моря убиенных.
И правда пряталась в острог или застенок.
И совесть правая каралась за измену.
Стремленье жить мешалось с массой инородной.
Печальный стон звучал от края и до края.
И остаются души в памяти народной.
Колокола по ним звонят, не умолкая.
