Автор: Георгий

Не счесть божественных достоинств,

что русской женщине даны.

Не все её любви достойны,

лишь те, кто женщине верны.

Она мечту отдаст за верность

и предоставит право вам

в решеньях жизненных быть первым,

и только чувства пополам.

Она пойдёт в огонь и воду

за вашим мужеским плечом.

Уймёт домашнюю погоду,

когда беда ворвётся в дом.

Её заботливые руки

обнимут вас в холодный час.

Возьмут волненье на поруки

и успокоят нежно вас.

Её душа за вашей рвётся

и с ней стремится дольше быть.

А вам всего лишь остаётся

её лелеять и любить.

Земля российская познала много слёз,

семья крестьянская хлебнула много горя.

Не заглушал веками стоны шум берёз

от непосильного ярма крестьянской доли.

Их грызла барщина, насиловал оброк,

косили подати в утробу клана властных.

Вельможным демонам насытиться бы впрок,

но раскрывались всё сильней шальные пасти.

И выбиралось до последнего зерна,

опустошалось до последней хлебной крошки.

За труд селянину давалась грош цена,

как будто жили не всерьёз, а понарошку.

Казалось, вот они — кормильцы россиян.  

Так берегите их душевное здоровье.

Но раздирался без войны колхозный стан,

крестьяне заживо захлёбывались кровью…

…Молчат об этом разношёрстные вожди.

И нет для извергов особых наказаний.

И даже Бог не смог сатрапов осудить.

Но я пою труду крестьянскому признанье.

Сибирский кедр – могучий исполин.

Таёжных мест душевный долгожитель.

Бесценный гений сказок и былин.

Родной земле потомственный служитель.

Ты служишь ей, не ведая корысть.

В твоих объятьях дышится вольготно.

Твои собратья к небу поднялись

и дарят людям здравие охотно.

Не только тем ценны твои дары.

Тебя зовут кормилицей лесною.

К тебе манят духмяные пары,

что источаешь хвоей зеленою.

И красота людей к тебе манит.

Обнять тебя – особое везенье.

Послушать в тишь — душа твоя звенит.

И люди видят в том благословенье.

Навозную кучу копнул невзначай

и вони вдохнул без предела.

Червями разжился на всякий случай,

сойдут на рыбацкое дело.

Но тут налетел рой назойливых мух,

стремясь покусать беспричинно.

От кучи пустился во весь прыткий дух,

в поэзию встроился чинно.

Теперь я навоз за версту обхожу,

ищу себе стройные рифмы.  

Быть может, и мухам стихом угожу

по самым дешёвым тарифам.

Материнский вздох у колыбели

не запомнит дремлющий малыш.

Как боялась мама у качели

не запомнит выросший крепыш.

Не запомнит, как струились слёзы

по её стареющим щекам.

Как боялась выпустить в морозы

без перчаток тёплых на руках.

Не запомнит, выборочна память.

Очень жаль, такие времена.

Реже слышим трепетное МАМА.

Чаще режем сморщенное  мать.

Куда я денусь без любви.

Любовь манит и окрыляет.

С её улыбкой день светает

с приятным перечнем новин.

Она сверяет каждый вдох

с дыханьем милого созданья.

И нет страшнее наказанья,

чем пошлой ревности глоток.

Любви невидимая нить

хранит от глупого поступка.

В печали делает уступки

лишь для того, чтоб вместе быть.

И я несу сей божий дар

с глубоким чувством вдохновенья.

Душевной радости цветенье

рисует радужную даль.

Сменился снегом нудный дождь.

Он падал с неба осторожно.

В нём ощущались то ли дрожь,

то ли тревожная нервозность.

Касаясь смоченной земли,

снежинки таяли мгновенно.

А вслед за ними шли и шли

снежинок северные звенья.

И вот уже украшен двор  

пейзажем белого безмолвья.

И детской удали задор

снежками скрасился невольно.

Бросались ими стар и млад,

искрился воздух звонким криком.

И только дворник был не рад,

ему корпеть над снежным лихом.

Вдохни в меня, осень, чуть-чуть вдохновенья,

стряхни с моих мыслей печаль.

Продли чистым небом минуты прозренья,

умчи меня в светлую даль.

Я буду стихами писать благодарность,

верлибрами красить твой день.

Я буду пытаться забыть свою старость,

отправлю в архив дребедень.

Мне хочется песней сказать очень много,

так выдай задорный мотив.

Позволь прикоснуться, не будь недотрогой,

увидишь, что я позитив.