Рубрика: Стихи из под пера

Какой порыв в течении ручья.

Какая нега в трепетном журчаний.

Звучит в сознании музыка ничья,

и я один в волшебном мирозданий.

 

Ласкает слух бегущая вода.

Привносит в чувства тишь успокоенья.

Остались где-то села, города.

Дурная мысль отправилась в забвенье.

 

И не кричит уставшая душа,

а только тихо, искренне вздыхает.

Проходит время, будто не спеша,

а наяву мгновенно протекает.

 

Я не хочу прощаться с ручейком.

Я не хочу обратно возвращаться.

Но пробуждает мысли отчий дом.

Прощай ручей, счастливо оставаться.

Я черную белку вчера увидал

в зеленой глуши Красносельского парка.

Настроить мобильник забыл по запарке

и странную белку в тени прозевал.

 

С огромным желаньем я белку искал.

Бесследно пропала  моя негритянка.

Из местных она, или все ж иностранка?

До самого сна сей вопрос донимал.

 

А ночью встряхнул занимательный сон,

как будто бы стая из белок вернулась.

От страшного крика супруга проснулась.

Ко мне применила весь сочный жаргон.

Улыбайся, милый друг, улыбайся.

В летнем солнышке душой растворяйся.

Позабудь про серый день, про хворобы.

Лучше вспомни нежный взгляд у зазнобы.

 

Распахни свои объятья природе.

Не держи дурную мысль о народе.

Побратайся с тем, кто сник на причале.

Поддержи того, кто в горькой печали.

 

Сделай что-нибудь на нашей планете,

чтобы в счастье родились наши дети.

И тогда тебе в ответ улыбнется

звездный мир, несущий радость от солнца.

Осенней свежестью фонтана
рифмует мысли у меня.
Текут потоки непрестанно,
цветными каплями звеня.

В струях радужное сиянье
рисует солнечный пейзаж.
Деревьев желтых обаянье
в воде всплывает, как мираж.

Мотив приятного журчанья
манит детей и пожилых.
Быть может, это не случайно,
живой фонтан сближает их.

Я рад фонтанному сближенью,
визжанью деток очень рад.
В воде мое воображенье
рисует летний водопад.

Век Золотой отважный, вольнодумный.

Слетает рифма с сабель и штыков.

И о комфорте некогда подумать

при виде тучи вражеских полков.

 

Одна война сменяется другою,

но не писать от этого нельзя.

Строчат поэмы смелою рукою,

скрепляя дух и нытикам дерзя.

 

Идут на смерть за милую Отчизну,

еще вчера в полемике с царем.

Клянутся бить врагов во имя жизни,

сверяя дружбу праведным огнем.

 

Звучит в сердцах набатом слово «подвиг».

Какой же толк в сражений без него.

Какой же смак без доблестной свободы.

Скорей в седло и шашки наголо.

 

И вместе с ними Музы выступали,

храня при них гусиное перо.

И в перерывах огненных баталий

писали ратный подвиг набело.

 

И несть числа поэту молодому,

что рифмовал под вражеским огнем.

Я салютую веку Золотому

и повествую с гордостью о нем.

Не счесть крамольных мыслей в голове.

Он русофобом слыл и русофилом.

Скакал с кирасой на лихом коне.

Его картечью досыта побило.

 

В тиши поместья долго не сидел

и рвался в бой за милую Россию.

Писал стихи под сенью ратных дел,

в которых рифма пела и дерзила.

 

Как воевал со страстью, так любил,

но горячей Отечество родное.

Хоть от него забвения испил

и кабалы пустого непокоя.

 

Поэт, рубака, ссыльный декабрист.

С открытым сердцем, с раненой душою.

Я добавляю в память чистый лист,

быть может, он поделится строкою.

Шуршим листвой в аллее парка,

поем есенинской строкой.

От счастья делаем помарки

в осенней песне озорной.

 

И обнажаются березы

под искрометный такт шагов.

Мы не хотим угрюмой прозы,

открылись чувства для стихов.

 

Тону в глазах твоих бездонных

и о спасений не ропщу.

О, как прекрасны эти стоны,

в каких признание ищу.

 

И долгожданное признанье

влилось в осенний листопад.

Спасибо, милое созданье,

мне лучше не было наград.

Дыханье осени безбрежной

я ощущаю всей душой.

Уже не будет странствий прежних

с согретой солнышком мечтой.

 

Когда назойливые ветры

несли в заморские края.

Когда оттуда шли приветы,

в который раз меня маня.

 

Я уезжал и возвращался

в родные невские места.

И мне Невою все прощалось,

писалось с чистого листа.

 

И я не прятал строчек нежных,

общаясь с милою Невой.

И даже осенью безбрежной

любуюсь невской синевой.

Последний путь, озвученный речами,
и две судьбы покинули сей свет.
В одной стране величие звучало.
В другой – славянский сдержанный обет.

Кровавым духом пахла величавость,
кичился спесью собранный бомонд.
Как будто в зале таинство свершалось
через показ дышащих смертью мод.

А под шатром славянского обета
собрался весь не сломленный народ.
Прощались люди с символом Победы
и обещали – мерзость не пройдет.

На две судьбы планета опустела.
Их, может быть, заждались небеса.
Но где бомонд, душонка улетела,
а где обет — воспрянула душа.

Как же было хорошо

солнышком согретым.

Разгуляться бы еще,

да смахнуло лето.

 

Раззадорились ветра,

расхрабрились тучи.

Им бы в гущу три пера,

были бы летучей.

 

Застучал по головам

дождик надоедный.

Рыщет осень по дворам

ветреницей вредной.