Автор: Георгий

Ничто не предвещало снежной встряски.

Серели, как обычно, небеса.

Природа приготовилась для ласки,

но ветер вдруг завыл на голоса.

В одно мгновенье небо почернело,

обрушило ледовую картечь.

Окрасилась округа жутко белым.

И людям не дано заряд пресечь.

Он сам, поколесив, угомонился,

земле оставил снежную крупу.

И вновь весенний образ проявился.

Мы больше не грешили на судьбу.

Ржаное поле колосится,

шумит вдоль берега реки.

Мне б у межи остановиться,

но манят синью васильки.

И, как небесные посланцы,

зовут в космическую даль.

Не упущу такого шанса,

мне летний полдень его дал.

Касаюсь нежного творенья,

ловлю застенчивую дрожь.

Шепчу цветку благодаренье

и покидаю в спешке рожь.

Спешу унять своё волненье.

Холодный пот слепит глаза.

Одно неловкое движенье –

цветка скатилась бы слеза.

Я в одночасье повернулся

и улыбнулся синеве.

Цветок от ветра шевельнулся.

Нет, поклонился мне в ответ.

Раздвиньте шторы, господа,

глотните воздуха свободы

и, не взирая на погоду,

идите к людям на года.

Не прячьтесь в барской скорлупе

от нужд доверчивой России.

Делите данный вам  успех

по праву мудрого мессии.

И вам воздастся за добро.

Спадут душевные вериги.

Придёт прощенье на порог

без пошлой денежной интриги.

Берёз российских зелень молодая

выносит робость на свои листы.

Из южных странствий птицы прилетают

и оживляют пением кусты.

Уже отцвёл изнеженный подснежник.

Уже трава раскинулась ковром.

И раздаётся солнечная нежность

всем тем, кто щедро делится добром.

И даже речка скромно присмирела.

В последний путь стремятся ручейки.

Семья бобров запруду присмотрела

и нарезает водные круги.

Во всей природе страстное желанье

и откровений новая волна.

Иду вперёд, куда меня заманит

тропинка та, что нежно зелена.

В нашей переполненной квартире

Биться порываются со злом.

Сколько не скрывайся в этом мире,

каждому воздастся поделом.

Каждому воздастся за насилье.

Каждому воздастся за корысть.

Нет у нас такого права сильных.

И не зря хранима богом жизнь.

Есть у нас рассветы и закаты,

данные природою самой.

И грешно дичиться брат на брата,

радость перемешивать с бедой.

Люди, нам всевышний дал полшанса,

остальное в собственных руках.

Добрые дела, как постоянство,

делайте с улыбкой на устах.

Корысть и зависть – два микроба,

грызущих тело изнутри.

Они порой коварны оба,

представить страшно, если три.

На их огне вскипает злоба,

Взбухает ненависть на них.

И глупость – гнусная зазноба

швыряет гадость за двоих.

В архив сдаётся добродетель.

Взамен выстреливает зло.

Нет ничего страшней на свете.

А вам с микробом повезло?

Лишь только солнышко пригрело

дождём умытые поля,

младой травою  скороспелой

укрылась матушка – земля.

Из почек выглянули смело

листочки, радуя весну.

Глядят на небо неумело,

стремятся взять голубизну.

Столпились ранние цветочки

под светом солнечных лучей.

Подкрался к маленьким росточкам

весенних паводков ручей.

И вся природа оживилась,

летит по свету птичий гвалт.

Нам бог весенний сделал милость

и к службе солнышко призвал.

Пульс Земли бы не смог выносить.

Небеса не покрылись бы синью,

если б слёзы могли голосить,

материнские слёзы по сыну.

Сколько слёз нацедила война.

Сколько крови впитала планета.

В том безумстве не наша вина,

только наших сживали со света.

И неслись похоронки в дома.

И лились материнские слёзы.

Слава богу, смогли мы сломать

штаб-квартиру фашистской угрозы.

Мы сломали, но слёзы лились

и сегодня по-прежнему льются.

Значит, теплится памятью жизнь,

а победы в сердцах остаются.

На женские плечи взвалилась война.

Разлука тиранила хрупкие плечи.

Но некогда было по-бабьи стенать

и богу нести поминальные свечи.

Ковалась победа рукой медсестры.

Писалась отвага надёжностью тыла.

Не страшен ни ворог, ни тартарары,

когда заряжаешься мыслью о милой.

Когда не затушен домашний очаг,

а детской рукой нацарапано – папа.

Сжимался до боли единый кулак

и шло наступление курсом на запад.

Пока не сомкнулся решительный круг

с победным призывом последнего боя —

За милую маму, за верность подруг,

за горе, омытое женской слезою.