Рубрика: Стихи из под пера

Печаль летит на жёлтых листьях,

дождём по темечку стучит.

Сидит тоской на хмурых лицах

и по-осеннему ворчит.

В аллеях парка нудный шелест

перебивает такт шагов.

И оттого сердечко щемит

и не хватает нежных слов.

Угомонилось бабье лето

и георгины отцвели.

Летят скворцы, за ними следом

курлычут в небе журавли.

Печаль в курлыканий я слышу

и запирается душа.

Считаю осень третьей лишней

и удаляюсь не спеша.

Двадцать семь миллионов в сознании кричат,

когда слышу воскресшие вопли нацизма.

Когда вижу, невинные жертвы горят

на разбитых просторах родимой Отчизны.

Когда вновь провожает российская мать

на великую битву любимого сына.

И в огне погибает российский солдат,

не успев насладиться небесною синью.

Не имеем мы права нацизму простить

злодеяний кровавых тогда и сегодня.

Нам доверено предками Русь защитить

и избавить весь мир от нацистской невзгоды.

Ветер трогает кудри берёз,

задирает подолы рябин.

И манит ароматами роз

вереницу дрожащих осин.

Наигравшись осенней листвой,

улетает от них без следа.

Затихает над грустной ветлой,

что склонилась над рябью пруда.

Привлекла его нежная грусть,

обуздав молодецкий порыв.

Обратился он, как тот златоуст,

сладкой рифмой ветлу покорив.

Стою напротив Петербурга,

у ног волнуется залив.

Кипит моё сознанье бурно.

Я восхищён и горделив.

А за спиной шумят фонтаны,

картинно падает листва.

Осенний день, мне Богом данный,

дарует рифму на слова.

Рифмую местные красоты

с великой мудростью Петра.

Пытаюсь древние пустоты

заполнить в лоне октября.

И учащённо сердце бьётся

от петергофских кладовых.

В моём сознании отдаётся

вся мощь Петровских позывных.

Первая любовь не забывается,

тихой болью в сердце отзывается.

Глупая, застенчивая, робкая

с трепетным желанием попробовать.

Дарит нам ответное внимание

даже мимолётное касание.

Только прикоснуться не решаешься.

Взглядом теребишь и сомневаешься.

А когда уходят прочь сомнения,

сковывает чувство неумения.

Тает за стеною многоликою

первая любовь, что не окликнута.

Напросились, получайте

слаженный ответ.

Это вам за злобность чатов

и за слово «нет».

Нет на просьбу быть умнее,

сесть за общий стол.

Нет на наше — жить дружнее,

выбрав произвол.

Нет с губительной ракетой,

что приносит смерть.

Нет с проНАТОвским советом

слушать и не сметь.

Да, Россия терпелива,

но пришёл конец.

Сила русского разлива

вам сулит пипец.

Пока до сердца не достать,
бьют кровеносные сосуды.
Кромсают родственные судьбы
Со злобной миной на устах.

И вновь тиранят южный Крым,
а могут двинуться к востоку.
Давить нацистские истоки,
иначе в пламени сгорим.

Пора бы предъявить счета
хозяевам марионеток.
Нельзя оставить без ответа,
о разумении мечтать.

Завял тот разум на корню,
на волю вышла беспардонность.
Их не возьмёшь любезным тоном.
Через колено нужно гнуть.

Иначе право сатаны
распространится на планете.
Исчезнет всуе слово «дети»,
и сгинет мир от новизны.ГЕОРГИЙ СКРИПКИН 

Кто в бой спешит по доброй воле,

тот для страны уже герой.

Почтеньем к Родине он болен,

любовью к матери родной.

Его любовь не по приказу,

а по велению души.

Он слова лишнего не скажет,

но будет с честью ей служить.

И мненье нытиков диванных

ему противно и грешно.

Он будет бить гостей незваных

пока шрапнель не свалит с ног…

…Так скажем им слова поддержки

и пожелаем добрый путь

с теплом слёзы, но без истерик.

Пусть знают, братья, что их ждут.

На фронте смерть и героизм
переплелись в огне атаки.
Так разве можно пессимизм
распространять во время драки.

Питает воина любовь,
что окрыляет каждым словом.
Он в бой за нас идти готов
с сознаньем — нет пути иного.

А на войне, как на войне,
не счесть побед и отступлений.
Но вновь остаться на коне —
исконность русских устремлений.

Так грянем общее УРА,
чтобы услышал мир гнетомый,
приходит новая пора
без стран вельможных и ведомых. 
ГЕОРГИЙ СКРИПКИН

Капризная осень накрыла мой город.

Коварный туман теребит острова.

И чувствую я, удалится не скоро.

Не скоро проглянет родная Нева.

Краса куполов не сияет на солнце.

Ростральных колонн не видны маяки.

Притих Летний сад привидением сонным.

В тумане резвиться ему не с руки.

Шагаю на Невский, там тоже туманность

прикрыла величие старых домов.

В таинственном воздухе пахнет обманом.

Но я на обман повестись не готов.

В обнимку с туманом шагаю к Фонтанке,

ласкаю глазами Казанский собор.

Мне рифма в душе голосит беспрестанно

и вторят ей вслед то минор, то мажор.